-
Вёльва Гроа
- Гроа – вёльва, пророчица, мертвая мать
- «Заклинания Провидицы Гроа»
- Эзотерический контекст заклинаний Гроа
Гроа – вёльва, пророчица, мертвая мать
В эддической мифологии Гроа – вёльва, прорицательница, знаток сейда. Приходилась женой Аурвандилю, который в скандинавском эпосе упоминается как сугубо мифологически персонаж, но в германских источниках засвидетельствован как реальное историческое лицо – ломбардский принц Аурвандиль Смелый.
Перевод имени Гроа с древнескандинавского неизвестен. Э. Орчард в «Словаре скандинавских мифов и легенд» высказывает предположение, что слово «groa» может быть переведено как «выращивание» или «способствующее росту». В контексте «Песни о Свипдаге» такая трактовка кажется логичной, однако она не находит отражения в мифе про излечение Тора.
Вёльва Гроа упоминается в Младшей и Старшей Эдде, а также в «Деяниях данов» Саксона Грамматика. Причем у Грамматика это не мифологический герой, в «Деяниях данов» Гроа – это женщина, которую король Грам (легендарный правитель данов) спас от великана, желавшего взять ее в жены против воли.
В части «Язык поэзии» Стурлусоновой Эдды вёльва Гроа упоминается в связи с мифом о битве Тора с ётуном Хрунгниром. После того, как Тор и Тьяльви одолели Хрунгнира с его подручным-големом, в голове сына Одина остались осколки оружия ётуна – зачарованного точила. Гроа оказалась единственной, кто мог помочь Тору и извлечь осколки из его черепа.
Пока Гроа помогала Тору, он рассказывал ей истории о своих похождениях и в одной из историй упомянул Аурвандиля. Тор рассказал, как помог Аурвандилю пересечь Эливагар и спас его жизнь. Ас не знал, что Аурвандиль – муж Гроа, а вёльва давно считала его погибшим. Услышав радостную весть, Гроа от переизбытка чувств прервала заклинание, поэтому несколько осколков точила так и остались в голове Тора.
«Заклинания Провидицы Гроа»
Вёльва Гроа упоминается в песне «Заклинания Провидицы Гроа», которая входит в цикл «Песнь о Свипдаге». Этот цикл, состоящий из двух песен, был обнаружен в нескольких списках XVII века и между ними длительное время не могли установить семантическую связь.
В контексте образа Гроа интересна лишь вторая песнь цикла, которая является одним из немногих эддических произведений, прямо описывающих некромантическую практику (всего известно шесть таких песен). По сюжету песни Свипдаг возвращает свою мать, Гроа, из мира мертвых, чтобы она помогла ему. При этом упоминается, что Гроа сама просила сына об этом – обращаться к ней всякий раз, когда ему потребуется помощь.
Свипдаг общается с матерью на ее погребальном кургане, как она заповедовала ему перед смертью. Он рассказывает Гроа, что мачеха желает ему зла и посылает на поиски Менгольд, с которой он обручен судьбой, но о местонахождении которой не знает никто из живущих. Вёльва, не потерявшая своего провидческого дара после смерти, говорит, что путь Свипдага будет долгим и трудным. Тогда Свипдаг просит Гроа защитить его в пути и она накладывает на него девять заклинаний.
В своих заклинаниях Гроа упоминает Ран, жену Ньёрда, вёльву Урд и других мифологических персонажей. Она читает заклинания, защищающие от холода, помогающие избавиться от пут, усмиряющие врагов. В финале песни Гроа заявляет, что Свипдагу больше нечего бояться – если он будет помнить эти заклинания и «носить в сердце матери мертвой завет», его ждет счастье.
Эзотерический контекст заклинаний Гроа
С. Свириденко в комментариях к «Старшей Эдде» указывает на то, что девять строф с заклинаниями Гроа очевидно имеют оккультный смысл, подобно строфам «Runatal» из «Речей Высокого». Для глубокого понимания герметических подтекстов песни исследователей отсылает читателя к работам Гвидо фон Листа.
Также С. Свириденко делает важное замечание относительно места проведения некромантического обряда. Свипдаг призывает Гроа не просто на ее кургане, в тексте песни вёльва упоминает «священный камень». Свириденко предполагает, что речь идет о больших погребальных камнях, которые скандинавы традиционно ставили над погребениями.
Примечательна тринадцатая строфа песни «Заклинания Провидицы Гроа», в которой мать накладывает на сына заклинание, защищающее его от ведьм. Во всех четырех исходных рукописях (TSB A 45, DgF 70, SMB 18, NMB 22) здесь используется слово «kristen», что дословно означает «христианская ведьма». Некоторые исследователи видят в этом опечатку, слепо повторенную авторами поздних рукописей.
С. Свириденко полагает, что опечатки здесь нет, так как дошедшие до нас списки вероятно скопированы с более раннего средневекового источника, когда на европейском севере к христианству относились с подозрением. Поэтому, рассуждает исследователь в комментариях к «Старшей Эдде», логично, что Гроа дополнительно защищает сына от «христианской магии».
Интересно было бы узнать на этот счет мнения других отечественных переводчиков эддических текстов – А.И. Корсуна и В.Г. Тихомировой. Однако «Заклинания Провидицы Гроа», как и первую песнь цикла о Свипдаге, переводила только С. Свириденко.